Война женскими глазами. Русская и польская аристократки о польском восстании 1830-1831 годов; Новое литературное обозрение, 2005

• Петров Алексей — 5 Мая 2017

  5/5

  Удивительно, что это интереснейшая, хорошо изданная и недорогая книга, выпущенная в свет в 2005 году, продается до сих пор! Я попытался вспомнить хоть один роман, где события польско-российской войны 1830–1831 гг. («польское Ноябрьское восстание») были бы описаны с такими яркими подробностями, как здесь. Не смог вспомнить… Мемуары Н. Голицыной и Н. Кикой читаются как художественная проза: прямая речь, внимание к мелочам, детали, которых мы больше нигде не найдем. События этого восстания описаны подробно и, разумеется, предвзято (что вполне объяснимо: эта война непосредственно коснулась их мужей, семей, родственников), к тому же по-женски эмоционально. А предисловие к книге на 40 страницах будет интересно даже тем, кто обычно не читает предисловий.
  Чтобы был понятен стиль изложения, процитирую несколько фрагментов.
  Н. Голицына:
  «Приглашенные провести вечер у Его Императорского Высочества, мы с князем Александром начали переодеваться. Я заканчивала свой туалет, когда муж вошел ко мне и сообщил, что слышал выстрелы со стороны Вислы, видел далекий пожар и что под нашими окнами из Бельведера проскакали в город казаки». ~ «Подходя к решетке дворца [Бельведер, Варшава], он [муж Н. Голицыной] при свете фонаря увидал целые лужи крови — то была кровь генерала Жандра. В передней стёкла в окнах и зеркала оказались разбитыми, люстра была сброшена на пол
  здесь же лежал и полицмейстер Любовидзский, раненный пятнадцатью штыковым ударами». ~ «Княгиня Лович [польская жена царского наместника в Варшаве], конечно, сама могла бы стать жертвою убийц, которые уже направлялись к ней, если бы Дмитраки [камердинер] не появился вовремя, не забаррикадировал дверь и не отвел княгиню в комнату ее горничных, где она упала в обморок». ~ «Далее я узнала, что католическое духовенство, вместо того чтобы склонять людей к покорности или хотя бы призывать к спокойствию, разжигало энтузиазм в так называемых патриотах и с крестами в руках проповедовало крестовый поход». ~ «Они [поляки] хватали пленных, присылаемых с мест боев, увечили и мучили. Бедный Феньш, русский камергер, оставшийся в Варшаве просты обывателем, был повешен самым бесчеловечным образом. Русская дама, г-жа Баженова, еще более позорным образом была убита в присутствии двух своих дочерей. Ее тело было рассечено надвое, и обе части повешены на уличном фонаре».
  Н. Кицкая (жена польского военачальника):
  «Сколько же зла приносит нам московское иго — заглушает совесть, искажает представления способнейших людей о народном благе!» ~ «Москалей раздражает вид наших отважных женщин…» ~ «Депутаты сейма начали собираться с половины девятого утра. На первую сессию пошли и мы: тетя Тереза, моя сестра Розалия и я». ~ «Национальное правительство в полном составе, собравшись вокруг князя Адама Чарторыского, в подзорные трубы наблюдало за ходом Гроховской битвы. Князь Адам был так любезен, что велел поставить для меня подзорную трубу рядом с собой». ~ «Москали отдыхали и подтягивали в Польшу многочисленные подразделения издалека, численным превосходством обеспечивая себе победу, но сражаться с оружием в руках с нашим войском не хотели, хотя на них лучше, чем на нас, работали еврейские шпионы».
  Понятно, что книга адресована к тем читателям, которые интересуются историей Польши и польско-российских отношений. И будет интересна тем, кто бывает в Варшаве и знает ее.

  0

  0

• spl — 29 Июня 2017

  4/5

  Коллеги-рецензенты оставили очень толковые и симпатичные заметки об этой книге. Сложно сказать что-либо дельное после них, но попробую.
  Как писала одна из рецензенток в толстом журнале, в этом издании под одной обложкой сошлись пламенная революционерка и не менее пламенная контрреволюционерка.
  Одна — русская аристократка, пишущая только по-французски (сомнительной голубизны крови, ибо papa был Иваном Павловичем Кутайсовым, выросшим из «пленного турчонка» при в.к. Павле Петровиче до графа при императоре Павле I), жена князя благороднейших кровей – А.Ф. Голицына, сотрудника средней руки канцелярии в.к. Константина Павловича, наместника Царства Польского.
  Вторая – польская аристократка, излагающая свои мысли исключительно по-польски, в самый разгар восстания вышедшая замуж за своего дядю генерал Людвига Кицкого, выбравшего сторону восставших (причем настоящая католичка Биспинг разрешение на брак с близким родственником получила от благожелательно настроенного епископа, в чьей канцелярии нашлись чистые бланки с подписью скончавшегося к тому времени папы римского
  волей покойного и оформили этот брак).
  Обе не скрывают своих взглядов на польское восстание 1830-31 гг., но ведут себя по-разному. Для одной революция разделила людей не на поляков («ляхов», «сарматов») и русских, а на восставших и сохранивших верность императору Николаю I (с последними отношения нисколько не изменились). Для другой все русские – враги (русских даже нет в ее тексте, только «москали»)
  даже поляки достойны уважения (и жизни), лишь если они с оружием в руках сражаются за свободу Польши.
  И это не просто чисто личностные различия, в этих двух дамах нашло отражение различие в оценке истории Польши и ее места в Европе у националистично настроеных русских и поляков-националистов. Для первых Польша – «исконно русская земля», силой отторгнутая у матери-России несколько веков назад, а разделы Польши конца 18 в. — естественное воссоединение братских славянских народов под скипетром русского царя. Мятеж же 1830-31 гг. для них — это черная неблагодарность поляков, получивших тот Александра I столько свободы и экономических благ, сколько сами русские никогда не имели. Поэтому подавление этого мятежа — это «спор славян между собою» и сугубо внутренне дело.
  Поляки видели в своем выступлении естественный акт борьбы с русскими «дикарями», лишившими польских «европейцев» законного права на государственность, и не стеснявшихся любых способов борьбы за нее.
  Рассказ ведется с расходящихся оптических лучей: Голицына с семьей фактически бежит из Варшавы в С.Петербург, потом наблюдает за ходом военных действий из русского далека, посредством чтения газет (отсюда много слухов, прокоментированых в примечаниях). Кицкая всё время находится в Варшаве, с живостью следит за происходящим, записывая в свой дневник всё (включая множество документов, что для дневника странновато), часто повторяется, также записывает все слухи. Время от времени она ездит (беременная) на фронт к мужу, переживая за неудачи и, в конце концов, поражение восставших, лишившее ее не только надежд, но и мужа, убитого в одном из сражений.
  Издание прекрасно оформлено, начиная с обстоятельного введения, написанного В.М. Боковой и Н.М. Филатовой (одна специалистка по русской, другая – по польской истории), отличных комментариев к текстам воспоминаний, именного указателя, подборки иллюстраций среднего качества (здесь у меня есть претензии: нет карты, а среди портретов польских и деятелей нет очень часто упоминаемого в книге Хлопицкого).
  Воспоминания Кицкой впервые переведены на русский язык с польского издания 1972 г., рукопись Голицыной сгинула в годы революции, сохранилась лишь копия. Уже в советское время одним из наследников был сделан перевод, отредактированный для данного издания. В 2004 г. в серии «Российский архив» воспоминания Голициыной уже были опубликованы, в другом переводе и с другими комментариями.
  Рекомендую этот отличный пример взвешенного и умного издания всем интересующимся историей России в один из тех моментов, когда она оказалась на арене европейской политики, аккурат между наполеоновскими войнами и Крымской войной.
  Как много писателей, как мало читателей…

  0

  0

Все отзывы (3)