Боратынский (Михайлов Валерий Фёдорович); Молодая гвардия, 2015

«Пушкин, Дельвиг, Баратынский — русской музы близнецы»…
Книга Валерия Михайлова о поэте Евгении Боратынском – настоящая находка для любителей культуры русского 19 века, который по праву называется Золотым. Жизнь его была не слишком шумной, творчество – размеренным, не даром Боратынского называют самым негромким гением русской поэзии. Поэтому, описывая события, автор биографии сосредотачивается на творчестве Боратынского и на той неповторимой среде, которой он принадлежал наряду с Пушкиным, Вяземским, Жуковским…
Практически всю биографию сопровождают стихотворения Боратынского, в основном он сочинял философские, лирические элегии. Конечно, по сравнению ними поэзия Пушкина кажется более легкой, более понятной и более оптимистической. Были даже «нескромные догадки» по поводу скрытой зависти Боратынского к собрату по перу. Но вот что пишет об этом автор книги:
«Соревновал ли Боратынский Пушкину? Въяве это никак – ни словом, ни намёком – не проявилось. Поэзия не прыжки в высоту или в ширину. Задача истинного художника – отнюдь не соревнование с кем бы то ни было, а стремление вполне осуществить в творчестве свой природный дар. Без сомнения, Боратынский это понимал едва ли не лучше всех и неукоснительно тому следовал».
Имена двух поэтов – Боратынского и Пушкина – часто соприкасаются на страницах биографии, тем интереснее читать книгу. Например, тот отрывок, в котором сравниваются два стихотворения об осени. Первое – это пушкинская «Осень» (1933 года):
Унылая пора! Очей очарованье!
Приятна мне твоя прощальная краса —
Люблю я пышное природы увяданье,
В багрец и в золото одетые леса,
В их сенях ветра шум и свежее дыханье,
И мглой волнистою покрыты небеса,
И редкий солнца луч, и первые морозы,
И отдаленные седой зимы угрозы.
Второе стихотворение об осени принадлежит перу Боратынского:
Прощай, прощай, сияние небес!
&#8206
Прощай, прощай, краса природы!
Волшебного шептанья полный лес,
&#8206
Златочешуйчатые воды!
Весёлый сон минутных летних нег!
Вот эхо, в рощах обнажённых,
Секирою тревожит дровосек
&#8206
И скоро, снегом убелённых,
Своих дубров и холмов зимний вид
Застылый ток туманно отразит.
«Совершенные стихи! – как у того, так и другого. Непревзойденные по гармонии, по звучанию, по красоте!..
Если у Пушкина всё напоено упругой радостью ощущений, здоровой бодростью духа (Пушкин особенно любил это время года
осенью он - творил), то осень Боратынского – пора прощания с жизнью, с надеждами, пора подведения итогов прожитого – и они горьки, печальны, трагичны.
«Осень» Пушкина – волнующее, радостное предчувствие творчества, вдохновения, которое вот-вот, словно корабль под надутыми парусами, понесёт поэта в неизвестное (знаменитая последняя строка, обрывающаяся в эту неизведанность: «Плывёт. Куда ж нам плыть?..»), - «Осень» же Боратынского тоже затрагивает судьбу художника, но иначе: он уже отягощён «хладным опытом и оторван, как палый лист, от земного, он уже в других пределах – в краю возмездий».
Эту книгу необходимо прочитать медленно, вдумываясь в каждую стихотворную строчку, в каждое процитированное письмо – голос Золотого века.