Перекличка (Кублановский Юрий Михайлович); Время, 2012

Перекличка

• Kolem E — 13 Декабря 2018

  5/5

  Совершенно царский подарок от Лабиринта. Тот случай, когда имя хорошо известно, а творчество - нет.
  Сложный слог, непростое настроение. Но каждая строчка, каждая строфа ровно в сердце. Сопереживание, которое Гандлевский назвал поэзии "как, я не один, так тоже кто-то переживал".
  очень эмоциональные стихи. Не назовешь ни романтичными, ни даже лиричными... Но только закрыла книгу, как стала читать наугад.
  Спасибо, Лабиринт!

  0

  0

• Душин Владимир — 8 Декабря 2020

  5/5

  Кублановский сегодня – один из самых серьезных наших поэтов. Он, может быть, многоречив и витиеват, но мы прощаем это ему за подлинность и серьезность, которые вытекают из его отношения к поэзии. В ней он видит не игру, не попытку самоуглубления, не средство для достижения популярности или пропаганды идей, а доверительный разговор с читателем. И в нем есть то, что отсутствует у многих поэтов помоложе, – ориентир даже не столько нравственного, сколько исторического чувства.
  «Перекличка» – книга грустная. Поэт немолод и пишет соответственно тяжело – не по стилю, но по духу. В ней многое перекликается с поздним Лосевым. (В своей последней книге «Меандр», в разделе о Бродском, Лосев посвятил Кублановскому целую главу – видимо, не случайно давая понять его настоящую цену, раз поставил поэта в один ряд с Иосифом. И там же он особо выделил его стихотворения исторической тематики, считая их лучшими в русской поэзии после Алексея Толстого. Как бы соревнуясь с Кублановским (!), Лосев даже написал стихотворение «XVIII век» – отталкиваясь от «Потемкин, Зубов и Орлов» первого.)
  У обоих поэтов старческая немощь предстает как освобождение, как начало новой жизни. Дожив до определенного возраста, они открывают для себя грустно-элегическое мировосприятие, сильное своим жизненным опытом.
  Сборник небольшой, но Кублановский упомянул своих главных соотечественников, с кем был лично знаком, Солженицына – «-на него мне сетовал тот, чье слово – колос, а у других полова», и второго нобелевского лауреата – «Бродский тут бубнил: «Не моя епархия, извините, деятельность Исаича». Соблазнительно было бы развить теорию, что Лосев ориентировался на Бродского, а Кублановский – на Солженицына, но это бы нас увело слишком далеко.
  Точка отсчета для поэта – XIX век. Это время расцвета «нормальной жизни», говоря словами Ясперса, «осевое время» для России, лучше которого уже не будет. Оттого мы встречаем в сборнике Плюшкина, Фирса, Константина Леонтьева, «Истории» Соловьева, художника Поленова, вышеупомянутого Батюшкова.

  0

  0

Все отзывы (4)