Отзывы на книгу: Жизнь Арсеньева (Бунин Иван Алексеевич); Речь, 2018

Бунин - довольно сложный писатель, но нужный.
И Орест Верейский - иилюстратор Теркина (Твардовского)...
И здесь прекрасные иллюстрации.
За одного Верейского можно "брать" книгу-)

Дошли наконец-то руки и до Бунина.Издание-отличное!Этакая гармония превосходного качества.Читала,наслаждалась и понимала,что буду перечитывать.Детально.Медленно.Но вот о чем думаю.К сожалению мало кто из подростков одолеет это чудо.Многие не только деревни не видели,но и полей,и закатов.Произведение рекомендовано к прочтению.Без хорошего учителя его не понять,не оценить.Это мы,последние "из могикан",способны оценить такое чудо,такую изысканность стиля.Поскольку наше школьное образование выпало на 70-80е годы.Некий ренессанс.Но мы Бунина не изучали в школе,позже мне посчастливилось купить Тёмные аллеи западно-сибирского книжного издательства.Потом уже сами добывали информацию по Серебряному веку.Сейчас-да,изучают,но как-то скудно,галопом.Так,что у детей в головах ничего не остаётся .Спасибо издательству Речь!!!Люди,которые там трудятся,работают с такой отдачей,как уже мало кто трудится.Переплет,бумага,иллюстрации-все на высоте.Подбор произведений.И что очень приятно,грамотные тексты.

А мне произведение, в целом, не понравилось. Да, есть и хорошие места, но их немного, а все остальное... в википедии нашел описание, которое соответствует моему впечатлению от сего творения: "напоминает сочинение графомана, оплакивающего старое дубовое корыто" (Бабетт Дейч).
Ну очень уж много в нем лишнего, оно напоминает компиляцию стихотворений о природе.

Содержание не сказать, что захватывающее и динамичное. Но очень познавательно было читать о разоряющихся дворянских гнёздах конца 19 века, их быте и укладе, о крестьянской жизни того времени. Интересны размышления автора по отдельным вопросам, радостно было находить и созвучные моим мыслям.
Главная прелесть этого не самого популярного произведения Бунина - язык повествования. Восхитительная образность. Изысканная метафоричность. Упивалась, читая многочисленные описания природы! Вот уж, воистину художник слова!
Книжечка аккуратненькая. Бумага плотная, белая. Есть несколько симпатичных иллюстраций.

Когда я впервые купила книгу из серии «Малая классика», меня удивило (и до сих пор удивляет и радует) оформление: дорого, качественно, без идиотских современных наворотов. Такие книжки я помню из детства, только бумага в тех была тонкой и пожелтевшей, а тут на материалах явно не экономили. Роман Бунина я читала еще в школе, до сих пор для меня он остается самым точным и правдивым переживанием и юности, и той страны, которую уже никогда не вернуть. В прошлом остались и молодые годы, бесшабашность и рефлексия, и Россия, благородная, тонкая, чувствующая. Про это и иллюстрации в книге, даже странно, что сделаны они советским художником Верейским.

Давно не перечитывала, и меня опять поразило, как сильно, как страстно пишет Бунин:
"Неизвестно, что было бы со мной в первое время, не будь возле меня брата (при всей его беспомощности, растерянности). Те несколько строк, что она написала в объяснение своего бегства, он не сразу передал мне, все сперва подготовлял меня, – и с большой неловкостью, – наконец решился, скупо заплакал и подал. На клочке было написано твердым почерком: «Не могу больше видеть, как ты все дальше и дальше уходишь от меня, не в состоянии продолжать переносить оскорбления, которые ты без конца и все чаще наносишь моей любви, не могу убить ее в себе, но не могу и не понимать, что я дошла до последнего предела унижения, разочарования во всех своих глупых надеждах и мечтах, молю Бога, чтобы Он дал тебе сил пережить наш разрыв, забыть меня и быть счастливым в своей новой, уж совсем свободной жизни…» Я прочел все это одним взглядом и довольно нагло сказал, чувствуя, что земля проваливается у меня под ногами и кожа на лице и голове леденеет, стягивается:
– Что ж, этого надо было ожидать, обычная история, эти «разочарования»!
После этого я имел мужество пройти в спальню и с равнодушным видом лечь на тахту. В сумерки брат осторожно заглянул ко мне – я притворился, что сплю. Терявшийся во всяких несчастиях и, подобно нашему отцу, не выносивший их, он поспешил поверить, что я действительно сплю, и воспользовался необходимостью опять быть в этот вечер на заседании в управе, тихо оделся и ушел…
Думаю, что я не застрелился в эту ночь только потому, что твердо решил, что все равно застрелюсь не нынче, так завтра. Когда в комнате посветлело от лунной млечности за окном в саду, я вышел в столовую, зажег там лампу, выпил у буфета один чайный стакан водки, другой… Выйдя из дому, я пошел по улицам, – они были страшны: немо, тепло, сыро, всюду вокруг, в голых садах и среди тополей бульвара, густо стоит белый туман, смешанный с лунным светом… Но вернуться домой, зажечь в спальне свечу и увидать при ее темном свете все эти разбросанные чулки, туфли, летние платья и тот пестрый халатик, под которым я, бывало, обнимал ее перед сном, целуя ее поднятое, отдающееся лицо, чувствуя ее теплое дыхание, было еще страшнее. Спастись от этого ужаса исступленными слезами можно было только с ней, перед ней, а ее-то и не было.
Потом была другая ночь. Тот же скудный свет свечи в неподвижном молчании спальни. За черными окнами ровно кипит в темноте ночной дождь глухой осени. Я лежу и смотрю в передний угол – в его треугольнике висит старая икона, на которую она молилась перед сном: старая, точно литая доска, с лицевой стороны крашеная киноварью, и на этом лаково-красном поле образ Богоматери в золотом одеянии, строгой и скорбной, – большие, черные, запредельные глаза в темном ободке. Страшный ободок! И страшное, кощунственное соединение в мыслях: Богоматерь – и она, этот образ – и все то женское, что разбросала она тут в безумной торопливости бегства.
Потом прошла неделя, другая, месяц. Я давно отказался от службы, никуда не показывался на люди. Я одолевал воспоминание за воспоминанием, день за днем, ночь за ночью – и мне все почему-то думалось: вот так когда-то, где-то, какие-то славянские мужики «волоком» переволакивали с ухаба на ухаб по лесным дорогам свои обремененные тяжкой кладью ладьи".
Маленький ладненький томик очень располагает к спокойному вечернему чтению: в уютном кресле, при свете лампы, в тишине, когда лишь слышно, как течет время... Когда уже угомонились все домашние и можно немного времени посвятить себе :-)

Приветствую вас, дорогие читатели. Сегодня мне хотелось бы рассказать вам о добром, светлом, прекрасном и просто замечательном романе Ивана Бунина "Жизнь Арсеньева". В нём рассказывается о жизни молодого человека Алексея Арсеньева, как он жил в усадьбе в детстве, как поступил в гимназию и как встретил свою любовь, а также много всего другого и интересного. Роман очень добрый и приятный, когда читаешь его, то отдыхаешь душой, расслабляешься и забываешься в этом романе, даже немного клонит в сон. Написан роман невероятно живописным языком, читать каждую строчку истинное наслаждение. Произведение читать интересно не потому что в нём какой-то захватывающий сюжет, а потому что он написан очень красиво и вызывает приятные воспоминания из детства и юношества, хочется подольше задержаться в воспоминаниях, поэтому и читать прекращать не хочется. В романе присутствуют очень красивые описания природы, а также быта дворян. Очень хорошо расписана жизнь дворян до революции. Я уверен что этот роман, определённо стал одним из моих самых любимых произведений. Данное произведение мне понравилось и я безусловно рекомендую прочесть его каждому!