Жизнь же... (Етоев Александр Васильевич); Лимбус Пресс, 2014

Впервые Етоев мне попался случайно где-то в связке с Павлом Крусановым, а так как Крусанов мне очень симпатичен, если не сказать больше, то к Етоеву я присмотрелась (причиталась) и не зря. Это уже четвёртая книга его авторства, которую я нашла. В моём рейтинге она попала бы как раз на четвёртое место в сравнении с предыдущими, но это не отменяет того, что мне нравится, как он складывает слова, и в этой книге. Мне его проза кажется смесью Юрия Коваля, Хармса и ещё кого-то, кого не могу вспомнить. Вот несколько цитат для иллюстрации:
«У Горького, как известно из мемуаров, детство было горькое, как горчица. Горькому не хватало сладкого. Лично мне, вернее моему организму в детстве, недоставало фосфора, и я помню, как слизывал его с циферблата папиных наручных часов, сняв с них тоненькое стёклышко крышки. Папа долго не мог понять, почему циферблат перестал светиться, но однажды ночью, проснувшись по какой-то своей нужде, обнаружил, что у сына светится в темноте язык, и сделал соответствующие выводы.»
«Фраза отличалась удивительной пуленепробиваемой логикой. Против такой фразы сам Гегель не нашел бы, что возразить. Когда существо из женщины превращается в базарную бабу, любые аргументы бессильны.»
«В железной бочке на огороде, наполненной до краёв водой, отражался кусочек солнца. Возле бочки стояла Улька и ловила солнце собачьей миской. Когда это у неё получалось, она макала в солнце мизинец и аккуратно его облизывала, пробовала солнце на вкус.»
«Глянул Валька на соседнее облако, а там Бог на табуретке сидит. Курит трубку, пока ангелы не застукали. Пых – колечко, пых – другое, пых – третье. Увидел Вальку, закашлялся, засмущался. Спрятал трубку куда-то за табуретку, взгляд отвёл, сопит, как котёнок.»