Русская Гиперборея (Прашкевич Геннадий Мартович); Paulsen, 2012

• Блохин Андрей — 13 Августа 2014

  5/5

  Книга про простых русских мужиков, искавших себя, искавших свободы и добывших России новые земли. Приведу цитату из книги (а читать не читать - сами решите):
  "....Странно у людей, забывался Гришка.
  Вот зверовидный Фрол. Живет, пряча под шапку рваное ухо. Попался в неправом деле. Вели от ворот большого города до главного рынка, там жгли бичом из воловьих жил. Подьячий аккуратно считал удары, а Тюнька Сусик, перепуганный до смерти, в городской толпе хватался за бока, боялся – друга запорют.
  Много в мире обид.
  Евсейка Павлов сердцем ожесточился.
  В Якуцком остроге Евсейка не понравился воеводе – выпороли. После того Евсейка по делу и не по делу стал называть воеводу козлищем. Как увидит, так назовет. Как произнесут знакомое имя воеводы, опять назовет. Так ненароком дожил до бунта.
  И Никита Семенов не прост. На Погычу спустился с Семеном Моторой. Прикащичьих прав никогда не хотел, это крикнули его для пущей справедливости. А Никита с той поры совсем забыл про острожек. Мечтает построить большой коч и уйти в Якуцк морем.
  И десятник Васька Бугор.
  И опытный торговый человек Щукин.
  И якуцкие казаки Терешка Микитин и Фома Пермяк. И промышленный человек Томилко Елфимов. И веселый Васька Марков, ставший кормщиком и сразу же унесенный в море. Кого ни ткни, у каждого за спиной жесточь, несправедливость. А так, люди как люди. Фрол хотя зверовиден и ходит в медвежине, а всем известно: когда случилось на зимней Яне выводить из голых лесов заголодавших одулов, ел вместе с ними ременную упряжь. Когда одулы стали нехорошо, не по-товарищески посматривать друг на друга, все равно вел. Сам умирал, но вывел к становищам.
  Или Евсейка.
  Этот на каждого кричит поносно.
  Ему не в труд крикнуть слово и дело государево. Он любого, не раздумывая, крикнет козлищем. А все равно было, вынес Лоскута из сендухи. Маленький, злобный, скрипел зубами: таскать вас не перетаскать, козлища! – а нес. Дымка морозная, след сбит, дыхание запалено. Злобно скрипел зубами: козлища! – а нес, нес, не бросил хромого, не дал замерзнуть, не скормил северным волкам. На стоянках оттирал снегом руки и ноги. Благодаря Евсейке, Лоскут нисколько себя не потерял.
  Или Васька Щукин. В Тобольске по горячности бил на городской площади известного пятидесятника Курбата Иванова. Бил, не имея особых обид, просто кураж такой напал. А ведь кто, как не Васька, заботливо выхаживал на Погыче раненных? Поил травами, как настоящий помяс, ласковым голосом уговаривал не умирать, слушаться Бога. А потом так сильно плакал, когда товарищ его Евтюшка Материк, не поверив Ваське, скоро после ран скончался.
  И Федот Холмогорец.
  И чванливый Мишка Стадухин.
  И дерзкий Юшко Двинянин. И Иван Ребров. И убитый ходынцами Мотора.
  С одной стороны – отсвет багровый зажженных стойбищ, с другой – земли новые, народы, усиленье казны. Мишка Стадухин Ковымой державу расширил. Юшко Двинянин пеше перешел Камень. Дежнев Необходимый нос обошел, видел гибель многих служилых, сам не раз погибал, а поставил на Погыче острог, открыл богатую коргу. Гераська Анкудинов, пусть жиган, но тянулся за государевым прикащиком, а кое где обгонял его."

  0

  0

• dmidi — 5 Апреля 2018

  5/5

  Скажу сразу: язык повествования непростой, привыкать можно долго. Но в этом - главная задумка книги, то есть, стилизация под речь определенного круга (причем прием стилизации и правда работает).
  Прочитать книгу однозначно стоит, особенно тем, кто увлекается историей. Вообще, она больше походит на документальную литературу из-за обилия содержащихся в ней исторических фактов и деталей… При этом никакого занудства там нет, и описывается все очень интересно, поэтому я считаю, что баланс художественного вымысла и исторической действительности соблюден идеально.

  0

  0

Все отзывы (2)