Отзывы на книгу: Бутырский ангел. Тюрьма и воля; Книжный мир, 2019

Извечная тема – Преступление и Наказание. Наказание – полновесный удар по личности журналиста, выполняющего задание редакции, со множеством вытекающих для этой личности последствий.
А Преступление?
Цикл критических статей в «Независьке» о деятельности министра сельского хозяйства? И министр – заинтересованный в том, чтобы этот поток информации прекратить. (Раз боится критики, огласки своих деяний – значит, есть, чего бояться, сам – преступник?)
И главный редактор «Независьки», утверждающий на каждой летучке (или как там это называется, совещании?) действия своих сотрудников, т.е., в данном случае, вступающий в переговоры о сделке с министром сельского хозяйства о прекращении потока критических статей? Он, отправляя сотрудников на санкционированные редакционные задания, разве не разделяет с ними ответственности?
Так что же здесь Преступление? И кто преступники, наносящие ущерб государству? И роль Правосудия, взвешивающего, кто прав, кто правей?

Ради чего пишется любая книга? А для чего она читается? Как-то мне пришлось столкнуться с мнением, что книга должна быть максимальна информативна,т.е. конкретные сведения, знания, а следовательно и польза.
Если брать за основу эту меру, то "Бутырский ангел" создан для того, чтобы научить,как не свихнуться мозгами, как выжить и постараться "не оскотиниться" в тюрьме, на зоне, "в местах не столь отдалённых". Книга получилась "нечернушная", местами с сарказмом и даже с ангелами. А ещё в ней встречаются разные образы,но лучше всего получился образ пенитенциарной системы.

Новый тезаурус бытия за решеткой Бориса Земцова поражает богатством и точностью характеристик и образов, казалось бы, безобразного мира российского арестанта. И за решеткой человек остается человеком, и в сопротивлении диктатуре серого и бурого, убегая из лап Черного зверя, пробивается на волю с незамутненными способностями мыслить, оценивать и полагать цели. И хранит этого человека Ангел, а, может быть, совесть. Впрочем, со времен Сократа, есть мнение, что это одно и то же... И на воле этот свободный человек в согласии со своими божественным спутником чуток к радужному многообразию современного мира и способен различать добро и зло. Что и всем представителям рода людского очень даже желательно.

За решёткой
О правде в книгах Бориса Земцова, открывая которые, проникаешься чувством сострадания к страдальцам

Уголовная тема в литературе и в жизни — вещи очень разнозначимые. В искусстве она кормит своих «творцов», в жизни калечит. Читавшие книги Бориса Земцова «Жизнь строгого режима», «Украденный ѓоризонт. Правда русской неволи» и «Бутырский ангел. Тюрьма и воля» невольно проводят параллели прочитанного с «Записками из Мёртвого дома» Достоевского, с «Колымскими рассказами» Варлаама Шаламова. Но только не с детективными поделками, в которых бравые менты, следаки распутывают сложнейшие дела, а смелые адвокаты «отмазывают» от заключения невиновных. По правде следаки, распутав одно дело, цепляют на него два-три ранее нераскрытых и портящих бравую статистику борьбы с преступностью. А адвокаты бросают заниматься делом, если вознаграждение кажется им отработанным.
И хочется настоятельно посоветовать читать книги Земцова. В них нет выдуманных сюжетов, ничего искусственного для привлечения внимания. В них сама правда, открывая которую, проникаешься чувством сострадания к страдальцам. Да, даже и те, что страдают по грехам своим, по преступлениям, достойны нашей жалости. И те, кто издеваются над ними, заслуживают жалости тоже. Ведь жизнь не кончится ни для тех, ни для других, и главное наказание, главные его сроки, впереди для всех. У Господа нет смерти, вот что страшно.
Помню Литургию, которую я отстоял в тюремной церкви знаменитой Бутырки. Впечатление не из лёгких. И разговор с заключённым, который четвёртый (!) раз в тюрьме.
— Но как же так получается?
— А кому я там нужен? Ни жилья, ни работы. Здесь хоть кормят. Скоро выйду, рассчитаю чего-нибудь, чтобы снова сесть.
— Рассчитаете чего?
— Ну, статью какую полегче, чего своровать там, или ещё чего. Чтоб без разбоя. И чтоб не сильно надолго. Года на три-четыре.
— А как же «не укради»?
— Так я здесь и не ворую. А там это не воровство, а способ выжить. Грех, конечно, каюсь. А ты что посоветуешь?
А о другом типе заключённых священник этой церкви говорил, что они идут в храм и молятся искренне, ибо хотят на свободу. А, обретя её, о храме забывают.
Конечно, Господь помог Борису Земцову пройти тюремные круги и сохранить душу. Как и каторжникам Достоевского, как и колымцам Варлаама Шаламова. И никто из них не затаил никакой злобы на Россию. Другое дело «вершители» их временных судеб. Зачерствевшие, озлобленные, страшные в своей безнаказанности. Особенно женщины пеницитарной системы. Не все, конечно, далеко не все. Но что делать, если автор видел только таких, потерявших даже тень сострадания к заключённым. Не вина, а беда их в том, что государство видит в заключённых людей второго сорта, но ведь и охранники их для государства только шестёрки созданного режима.
Сопоставлять судьбы, описанных названными писателями, «сидельцев» тяжело. Общий вывод: идёт падение нравов под давлением «демократических свобод». Демократия превратилась в диктатуру воровства. Телевидение славит прохиндеев, разврат и пошлость хлещут из экранов почти всех программ. И дети смотрят на это широко раскрытыми глазами, набираются ума-разума. Школа отгорожена от общества, из-за стен её долетают отголоски происходящих в ней ужасов. И дети (дети!) считают нормой сводить счёты, подражая воровским законам. Попавший за решётку в молодые годы навсегда становится «меченым», изгоем системы.
А мы и дальше будем слышать убаюкивающие речи о снижении преступности и повышении раскрываемости преступлений.
Пока однажды их количество не перехлестнёт критическую норму общественного порядка. Тогда уже порядки тюрьмы, зарешеточные нравы, воцарятся повсюду.
Обо всём этом думаешь, читая книги Бориса Земцова. Он не пугает, он трезво анализирует ситуацию.
Владимир Николаевич Крупин, сопредседатель Правления Союза писателей России, член Президиума Всемирного Русского Народного Собора, первый лауреат Патриаршей литературной премии

Не впервые читаю книгу автора, и, как обычно, повествование захватывает до невозможности оторваться... что же так болезненно и точно бьет в самое сердце?...любовь, жалость, мучительное сострадание. Говорят, человек может привыкнуть к чему угодно, к самым отвратительным, бессмысленным, стирающим личность условиям жизни. Но автор неизменно видит человеческое в окружающих, подмечает внимательно и чутко все мелочи, вехи тяжелого, часто безнадежного пути... Обнаженная душа человеческая перед судом Божьим, чающая возвращения Домой - вот впечатление от последней книги Бориса Земцова.

Приговор Судьбы
Книга прочитана и закрыта. Но её оголенный нерв лавиной открывает чувства еще не уснувшей души. Нет сомнения: всё, что написано – правда. Но эта правда не отстраненного моралиста, оценивающего дотошно и умозрительно события и людей. У него самого, «невольца», донесшего нам эти уверенные и точные строки, в своей свободно-размеренной и социально-благополучной жизни случился крах: «Приговор судьи или приговор Судьбы?». Он оказался одним из миллионов, кто прожил в неволе изощренно-унизительные и возвышающе-поучительные месяцы и годы. Отравленный воздух, покалеченные звуки, цвета и слова неволи также обволакивали и входили в его тело и душу, приводя к минутам отчаяния: «…кто не сидел, тому не втолковать». Вот почему испытанная, прочувствованная правда нашего повествователя была не бичующая, а больше понимающая, сострадательная. От чего и у нас, читателей, от этой подноготной тюремной хроники становилось не так муторно на душе. Отчего и мы, читатели, также сострадая, могли от следствия обратиться к причинам всего происходящего за мощными стенами екатерининских времён. И особая радость, конечно, за него, донёсшего «на свободу» до беспечного современника эхо несвободы, кто сумел с достоинством выдержать испытание Судьбы, утверждая: «Звуки прежней моей жизни – мой тыл, мой арсенал, моё секретное оружие». И видение Ангела, и звучание торжествующей музыки в тюремном квадрате – это предвестники вечного преображения несломленного Человека. Это было Знамение! Это была Награда! Это был Аванс!
А нашему автору, соратнику Духа, хотелось бы пожелать, чтобы он, как и его персонаж дед Калинин, поменяв амплуа, шел и дальше по благородной писательской стезе, отражая мир, преображенный Ангельским светом, где «самое время что-то о Боге подумать», где Бог – для всех. Ибо другого пути у нас на нашей земле просто нет. Больше Храмов – меньше тюрем!
Евгений Русанов

Баки не забивай, Путин!
Деньги в страну возвращай, Путин!
Гадов не покрывай, Путин!
Недра народу отдай, Путин!
Да забери аусвайс, Путин!
Паспорт «совка» возвращай, Путин!
Я-то присяге своей – верный.
Из-за тебя на башке – тернии!
И либералов кончай, Путин!
А то прибьют невзначай, Путин!
Ясно, что вопли – в песок, Путин!
Но уж скукожился срок, Путин!
Русским, похоже, капут, Путин!
И без подсказок поймут: мутен!
Книги Земцова - честные. Все детали "тюрьмы и зоны" в них проговорены. Потому и отзыв от сидевшего в путинской зоне может быть только стихотворным.

Новая книга Бориса Земцова стала еще одним шагом в осмыслении мира неволи. Мне показалось, что автор стал еще интереснее и глубже как художник, и как мастер слова, и как исследователь психологии человека, попавшего в чрезвычайные обстоятельства тюремного заточения. Я внимательно слежу за этой тематикой в появляющихся за последние годы изданиях и могу с уверенностью сказать, что так последовательно и скрупулезно никто не описывает страдания и положение нашего соотечественника в тюремных застенках. Слава Богу, что нашелся мастер /который, кстати, прибавляет в своем мастерстве от книги к книге/ и продолжает традицию великих русских писателей по изображению тяжелой доли российских заключенных. Несмотря на сложную тему тюремных реалий, книга пронизана любовью и вниманием к человеку в беде. В наше время тотального безразличия к отдельно взятому члену общества - это огромное достижение мастера пера. Помощи Божьей ему в этих трудах!

Книжка чума! Это приговор нашему либерально-демократическому обществу

Книга впечатлила. Восхищена художестенным мастерством автора и его слогом. Е.К