Отзывы на книгу: Венедикт Ерофеев: посторонний (Лекманов Олег Андершанович, Свердлов Михаил Игоревич, Симановский Илья Григорьевич); ООО "Издательство Астрель", 2019

Очень "живая", биография. Авторы действительно проделали большую работу, собрав свидетельства жизни и творчества столь неоднозначного и сложного человека. " И немедленно..." достал с полки "москва - петушки" и перечитал.

Странно, но личность Венедикта Ерофеева стала мне менее интересна после прочтения,а после просмотра фильма о нем и совсем пришлось себя уговаривать ).
Книга хороша разъяснениями поэмы "Москва-Петушки", без них обывателю сложно понять в чем гениальность произведения.

Качественная работа авторов. Очень. Единственная ложка дегтя - непонятно почему наряду с биографией параллельный и подробный литературоведческий анализ дан только для МП , а остальные ( совсем немногочисленные у ВЕ) опусы проходят лишь пунктиром. Стилистически Розанов и Лениниана, на мой взгляд, даже поизящней будут.
Как всякая хорошая книжка - эта заставила задумацца. Об очень интересной проблеме - а нужно ли таланту академическое образование?
Пример - был некто Эдуард Годелевич Дзюбин (канавший аки поэт Багрицкий) и считавшийся среди друганов якобы большим знатоком ихтиологии и орнитологии. В стихотворении этого ихтиолога Скумбрия (1924) про ловлю скумбрии - есть фраза про покрытые чешуей рубахи рыбаков !!! Какая нах чешуя у скумбрии !? лучше бы пирожками торговал или штаны шил...Ихтиолог...
Подобных ляпов много даже у как бы считающихся великими...типа еще одного ашкенази-понтореза Бродского, кот. ухитрился испортить свои знаменитые и разошедшиеся на цитаты Письма римскому другу последней строфой.
И если дрозда на Понте (т.е. Черном море ) еще можно как-то объяснить...ну не самая типичная морская птица...ну отбился от стаи...То шевелюру у кипариса никак объяснить невозможно. Шевелюра всегда ниспадающая. Как сравнение с листвой, наверное подойдет к сосне или может иве или там молодому вязу. Но у кипариса все ветки растут всегда только вверх ! И именно поэтому он имеет строго коническую форму. С панковским ирокезом, пожалуй, кипарис сравнивать уместнее, ежели искать метафору для причесок. Понятно, что не имея никакого элементарного образования и не наблюдая среди холодных невских болот кипарисов, этот понторез просто написал хрень...но мог бы хоть картинки посмотреть в ботанической энциклопедии.При коммунистах ботаника же не была под запретом.
Примерно такой же ляпсус в определенном роде и случился с ВЕ, несомненным и большим талантом. Горе от ума. А стоит ли художественный текст, пусть и очень талантливый, превращать в сканворд по разгадыванию аллюзий реминисценций намеков и цитат ? Шарада это же совсем другой жанр.
Именно поэтому, в долгую, МП, как обличение ужасов коммуняк, ( не трогаем все христианские
искупительные мотивы) полностью проиграли сорокинской Норме.Там всего одна всем понятная развернутая метафора, но в целом вышло-то куда эффектней ядовитей и изящней...
Но даже сам факт написания мной всего этого - есть свидетельство того, что книжка очень хорошая .Зачот !

Казалось бы, все знают Венедикта Ерофеева (он же Веничка) и его главную книгу, поэму «Москва – Петушки», которой даже памятник поставили. А вот, оказывается, и не знают, и не просто так.
Прямо в предисловии авторы (уважаемые люди, литературоведы и филологи, правда, до этого не замеченные в изучении жизни и творчества Ерофеева) пишут о своем герое как о человеке очень замкнутом, молчаливом и одиноком (несмотря на вечную толпу вокруг него). Неопределенный (точнее – неопределяемый), ускользающий, не такой как все — отсюда и его постороннесть (см. название книги). А еще он очень любил гнать фуфло о себе и других, придумывать нелепости, не жалея красного словца ни о ком. Как о таком неуловимом можно что-то, кроме внешних фактов, написать?
Поэтому авторы выбрали особую структуру книги. Во-первых, они постарались значительный объем текста посвятить мемуарным высказываниям современников Ерофеева (в том числе и специально написанным для данного издания), что, по мысли авторов, дает возможность «составить его целостный и менявшийся со временем портрет». Для себя они «отвели роль отборщиков, тематических классификаторов, а также проверщиков … этого материала на фактологическую точность», стараясь уловить и объяснить различия в разных точках зрения на Ерофеева. С этой задачей авторы, на мой взгляд, вполне удачно справились. Во-вторых, параллельно биографической канве они дали филологический анализ его поэмы, посчитав, что в ней говорится больше и откровеннее в ее герое, нежели в самых разных текстах о нем. Здесь я не разделяю мнение авторов, поскольку дан анализ лишь одной работы Ерофеева, по объему этот сюжет явно избыточен для биографической книги и выбивается из нее стилистически. Вынести эти штудии в отдельную главу или в приложение было бы уместнее, думается.
Итак, Венедикт Васильевич Ерофеев (1938-90). Родился на окраине Кандалакши в семье начальника маленькой ж/д станции младшим из пяти детей. Детство было тяжелым и вспоминать о нем Ерофеев не любил. С началом войны мать с детьми уехала в эвакуацию в деревню, где им пришлось совсем плохо. В 42 г. был арестован и приговорен к расстрелу за антисоветские разговоры дед Ерофеева по отцовской линии, у которого они жили. В 43 г. их забрал домой отец, а в 45 г. его самого арестовали за чужую вину, и поэтому дали детский срок пять лет лагерей. Вскоре за кражу дали столько же старшему брату. Мать уехала в Москву, Вена (как его звали дома) с братом попали в детдом, где Ерофеев провел шесть неласковых лет. Здесь он, противник всяких коллективных организаций и дел (кроме пьянства), выбрал для себя на всю жизнь позицию нейтрального наблюдателя. В школе у Ерофеева были отличные учителя, память у него была превосходная, он был усидчив, скромен и любил учиться. Как итог — золотая медаль и поступление на филфак МГУ.
После блестяще сданной зимней сессии студент Ерофеев учиться почему-то перестал. Стал пить, курить и писать. Авторы считают, что это стало формой обретения свободы, к которой он постоянно стремился. На втором курсе Ерофеев был отчислен за прогулы и неуспеваемость. Начались бродяжничество и случайные заработки чернорабочим. Неудачно поучившись еще годик в педвузе во Владимире, с формальным образованием Ерофеев покончил, всю жизнь занимаясь уже только самообразованием.
10 лет поездив по всей стране, будучи кабельщиком (работа тяжелая, компания пьющая, но платят хорошо), Ерофеев обрел огромный, хоть и специфический жизненный опыт (в том числе женился и завел сына). В 69 г. итогом всего стала поэма «М-П», мгновенно попавшая в самиздат. За границей вышла в 73 г., у нас – в 89 г. Это принесло Ерофееву известность, но не облегчило жизнь. Выгнанный по статье с работы, лишенный постоянного заработка и места жительства, находясь под уголовной статьей за тунеядство, Ерофеев, к тому же разрывавшийся между двумя женщинами, чуть не сгинул.
Уже к концу 60-х гг. все знавшие его пишут об алкоголизме Ерофеева, сильно в худшую сторону менявшем его облик. Пьяным он был плохим, трезвым — милым, интеллигентным, скромным, обаятельным человеком. Однако он продолжал писать (в немногие трезвые дни). Его спасла встреча в 74 г. с Г. Носовой, ставшей его второй женой и настоящим ангелом-спасителем, давшим крышу над головой свою (настоящую квартиру!), комфорт и заботу, как никто другой. Хотя была череда случайных подработок (редактором при МГУ, консьержем, рабочим в геологической партии, охранником), Ерофеев даже закончил двухгодичные курсы немецкого.
Однако с 80 г. у него начались приступы белой горячки, а вскоре и психологические проблемы у жены. В 85 г. обнаружен рак горла (как у отца), была удачная операция, но потеря голоса (красивого баритона). Весной 90 г. рак его, успевшего застать известность и внимание, таки убил.
Земной бег Ерофеева закончился. Но поезд «М-П» всегда в пути, и дух Венички Ерофеева иногда, наверное, подсаживается в него. Возможно, вы почувствуете его, особенно, если в руках будет эта интересная и не занудная книга, которую рекомендую всем интересующимся историей нашей неформальной литературы 20 в.
Очень хорошее оформление (твердый переплет, неплохая офсетная бумага, вклейка с ч/б иллюстрациями из домашнего альбома). Есть список литературы и источников, именной указатель. Тираж 3000 экз.
© Как много писателей, как мало читателей…