Отзывы на книгу: Каллиопа, дерево, Кориск (Шмараков Роман Львович); Издательский Дом Мещерякова, 2013

Чудесная сказка для взрослых. Изящный слог, мистика, которая затягивает. Посудите сами: в замке водятся привидения. Уже одно это интригует. Вилочный потоп, который пережидали на дереве герой и Филипп. Отрава. А сундук любовных писем...
Короче, это нужно читать. Те, кто любят мистические приключения, могут начинать. Да и в принципе, для общего развития хорошо. Сколько бы лет вам ни было, товарищи взрослые. Занимательное чтение.
Бумага офсетная, плотная, печать четкая, жирненький шрифт. 240 страниц. Иллюстраций нет, и не надо, потому что и без них воображение работает будь здоров как.

Эту книгу невозможно читать как "просто сюжет", она неизбежно выталкивает на восприятие самого текста, а он написан удивительно живым языком(с очень, очень "заразительным" характерным стилем) с обилием шуток и шуточек, отсылок к тысячам произведений(иногда очевидных, иногда тщательно скрытых), забавными литературными фокусами(чего стоит хотя бы проваливающаяся сквозь истории вилка!), убийственной эрудицией и меткими наблюдениями. Цитировать это хочется страницами, а то и целиком. Единственным недостатком можно отметить чуть излишне плотную бумагу(что часто вызывало желание разлепить страницы там, где был всего один лист) и строгую обложку, недостаточно передающую ту феерию, которая творится под ней.

Эта книга до того удивительна, что классический жанр рецензии применить по отношению к ней было бы слишком скучно... Поэтому я предпочел написать отклик на нее в виде письма к ее автору - Квинту. Итак...
Дорогой Кв.,
Не знаю, в благосклонный ли час получите Вы это мое письмо, но не написать его Вам сейчас было бы выше моих негеркулесовых (увы!) сил, ибо оным спешу уведомить Вас, что вечор таинственные силы, состоящие в услужении у интернет-магазина "лабиринт", доставили-таки в мою убогую лачужку свет истины, иначе же - бумажно-графическое воплощение изысканности медлительной русской речи (уснащенной уютнейшими интонациями речи английской - ежели на мгновенье забыть еще и о медно-медовой мелодике латинских инкрустаций) - да, доставили-таки Вашу книгу, о мой почтенный и несравненный друг! Пока еще я нахожусь только в начале путешествия - но и тут успел уже усладиться прелестными nugae (или nugis - чертовски сложно на скорую руку сообразить, в каком же тут падеже штука), да, nugae (но строго в катулловом смысле, разумеется, где каждая "пустышка" - дороже будет иной жемчужины из ожерелья Клеопатры) - ну вот хотя бы той, где Вы наблюдаете (и я вместе с Вами) за одною легендарною баталией, коею разыграл с таким чувством, с такой страстью! - небольшой эстрадный ансамбль из холоднокровных хордовых челюстноротых плавникоподвижных!.. Словом, благодаря Вам я снова убеждаюсь в истинности слов незабвенного ритора Квинтилия Руфиниана, когда он во второй "Речи в защиту Плутона в деле похищения оным Прозерпины" говорит: Delectatio lectionis optima delectatio est (См.: Quint. Ruf., De Proserp. rapt., III, 12b). Но приключение мое по страницам Вашей книги только началось, я весь в предвкушении, - поэтому простите мою краткость, тут, кажется, сейчас начнется самое интересное - герои уже упали в кресла в изнеможении и страхе, и вот уже наметилась некая любопытная тема (из писем Плиния, да-да), поэтому я покидаю Вас но, как и прежде, прошу считать меня искренно преданным Вам, etc.,
Fl.

Проза для эстетствующих снобов. Содержание - искусная квинтэссенция цитируемых автором первоисточников. При этом весь поток фантасмагорий действует как хорошее снотворное. Редкий читатель доберётся до конца текста.

Плавающий островок.
Ну, раз в год, наверное, надо попадать вот на такой... наверное, абсурдизм в эпистолярном жанре. Книга мне по началу сильно напомнила Флэнн О'Брайен «О водоплавающих», но постепенно оказалось, что тут бреда все же меньше, в том смысле, что автор все свел к чему-то логичному, романтичному и животрепещущему.
Но пока ты ее читаешь, пока до последней главы тебе еще читать и читать, все кажется разломанной мозаикой и что повествование никогда и ничем не закончится. Хоть при этом все движется линейно и герои никуда не пропадают, просто основные события прерываются рассказами одного из героев и в какой-то момент автор очень точно характеризует то, что выдает его герой:
«Филипп сказал, что он понимает, что сказать «вымер» было бы столь же предсказуемо, сколь и бессмысленно, поскольку у меня наверняка найдется кто-то из знакомых, чей пример в этом случае снимет все вопросы...»
И именно из-за этого тебе кажется рассказ сильно раздробленным, особенно из-за того, что рассказ ведется посредством писем главного героя своему другу, у которого есть сестра, и в какой-то момент она появляется в повествовании спрашивая чем же дело кончилось и этот отрывок заключает в себе два переплетающихся между собой прошлых, которое для автора прошлое и настоящее. И вот таких матрешек по всему повествованию огромное количество. Нужно уметь держать в голове чем кончилось дело в основном повествовании, когда в него врезается очередной рассказ, рецепт, измышление.
Наверное, это было бы тем еще испытанием, если бы не юмор автора. Он точно знает, когда подразнить читателя шуткой и какой именно шуткой. Это не откровенные анекдоты, а довольно тонкий юмор, когда ты не смеешься в голос, а довольно хмыкаешь тому, что подметил автор:
«Я с готовностью признал в нем дворецкого. Это они в подобных домах таятся за дверьми, поджидая случая спросить пришельца об обуревающих его желаниях. Психоанализ составил им сильную конкуренцию, но полностью не вытеснил.»
Мало того, автор обладает не малыми знаниями и повергает читателя в сражение с ними. Он с легкостью бросается словами, которые ты возможно слышал только раз в своей жизни и точно не имел и шанса использовать в разговоре. Они не сложны, они уникальны) «Сигиллярия», «ориби», «кондиляртр». Он искусно смешивает известные существующие факты с выдумкой. И всегда вовремя останавливается не доводя это действительно до полного абсурда, его выдуманные факты занимают небольшую часть приключений героев, заставляют их двигаться, проводить в доме поиски, и поэтому книга остается на поверхности какой-то разумности, как вард-и-нил (это слово я вычитала в другой книжке, так герой обозвал плавающий островок растительности на Ниле). Именно поэтому конец книги печально воспринимается и околдованный последним видением, тебе кажется, что и ты начинаешь слышать затихающие шаги Филиппа.
И все же, как бы я не находила у книги что-то интересное, она сильно на любителя, только, если вам нравится метапроза и абсурдизм, только тогда вы сможете погрузиться в эту книгу, наполненную историями.