Отзывы на книгу: Книга Фурмана. История одного присутствия. Часть 1. Страна несходства; КомпасГид, 2011

Это такая неторопливая и размеренная московская проза - история одного детства глазами Саши Фурмана. Изо дня в день, по знакомым улочкам, мимо привычных магазинов, садиков и мыслей.
Москва примерно 60-70 годов через призму внимания маленького мальчика: близкая, узнаваемая, еще пока уютная и своя.
Ностальгичная, немного грустная и довольно медитативная книга.

Собственное детство, если выйти за рамки лакированного лубка, довольно сложная и болезненная штука.
Хотя, удивительно, некоторые с успехом видоизменяют "радиус кривизны", превращая четверть своей жизни в набор симпатичных, иногда курьезных мемо-карточек из домашнего альбома: "Вот он, я, голозадый, с деревянной саблей на перевес". И нет в этом мире ни темных страстей, ни яростных переживаний, ни подгорелой манки с липкими комочками, ни Церберов, ни Минотавров...
Но это либо редкость, либо хорошо отмодерированное вытеснение.
Мы, люди, чутко слышащие каждый шорох с Той стороны, осязающие сладковатый запах дезинфекции в прививочном кабинете, кожей чувствующие неумолимую хватку шерстяного шарфа, бережно передающие по наследству нелепые артефакты: самодельное оружие, ГДР-овские карточки, значки, "ножички", казаков-разбойников ...
Мы безапелляционно включаем Фурмана в свою орбиту, и одно только фурмановское присутствие превращает собственный захламленный мемориал в место важное, осмысленное, почти сакральное.
Потому что все это:
и ассиметричные гармошки на колготках, и картофельная запеканка с липким соусом, и крутой "перманент" у нелюбимой воспиталки, и нашитые вкривь манжеты, и густой общественный стыд, и отрежессированное коллективное ликование - все это и многое другое из области эмоциональных переживаний так плохо поддается формулированию, описанию, стандартизации, и так хорошо рассказано, упорядоченно, зафиксировано в книге Фурмана.
Бери, читай, тыкай изумленно пальцем: "Вот это – точно про меня", "Вот так со мной все и было"...

Я читала книгу Фурмана ровно полгода. А все потому, что она написана щемящим и слишком уж без преукрас языком. Я постоянно переживаю за переживания главного героя - мне стыдно, как было стыдно ему, и мне неловко, когда неловко ему. Я будто переживаю свои собственные ошибки и эпизоды из детства. Такой искренней книги в моей жизни еще не было.
Спасибо!

"Книга Фурмана" - это книга-быль. Как интересно окунуться в ту Москву, которая когда-то была. Москва - призрак. Москва - сердце развивающейся Страны Советов. И важно то что истории, рассказанные в книге Фурмана - истории реальной жизни, Москва на них - настоящая, невымышленная. Каким был Каретный ряд, Тверская улица, центральные московские кинотеатры, таинственные закоулочки Москвы - сталинки? Эту Москву прошлого мы видим глазами ребенка - но слишком взрослым и осознанным взглядом.
Книга интересна, на мой взгляд, своей реалистичностью, а еще тем, что появляется возможность тщательно и вдумчиво проследить за жизнью растущего человека.

Почему страна несходства? Кто несхож и с кем или что и с чем? Над названием книги я начала задумываться только в середине первой части романа. Постепенно ответ становится достаточно очевидным - строгое советское воспитание - идеализированное, вышитое четкой красной конвой - и живой, знакомящийся со своей сущность, ребенок. Дети - это всегда букет красочных цветов среди которых можно найти и умилительные, и щемящие, и горько пахнущие. Эти горько пахнущие - бунтарское начало, очищенное от предрассудков, оно часто бьет по странной и неискренней взрослой реальности.
Вот - советский детский сад - рассчитанность и вымеренность строгого режима, непонимание взрослых, а иногда - и детей, попавших под вымышленный советский идеал.
Не знаю почему - но в этой книге я почему-то на каждой странице искала это несходство, это коренное отличие героя и общественной морали, государства и человека. А еще - несходство жизни и собственных желаний, первых грехов и пересиливающего стремления к детской чистоте.

Прочитала первую часть романа - впечатления остались самые приятные. Книга написана очень хорошим языком - таким простым - без прикрас и аллегорий. Роман такого - эпического жанра - все происходящее там - реальные события, случившиеся с автором книги. Для меня же в какой-то момент автор и герой слились в одного человека- словно передо мной лежала биография конкретного человека, глубокая история его жизни. Вот только очень искренняя, открытая и доверительная - нам, читателям.
А еще очень заинтриговало в издании книги - послесловие Бориса Минаева. После прочтения его любопытно узнать как герой будет жить дальше - и, здесь, в детстве Саши Фурмана, даже и не верится, что когда-нибудь он сбежит от навязанных штампов социума, попадет в психиатрическую лечебницу, и в конечном итоге - в одиночество..

Глубокое и тонкое описание детского восприятия. У автора отличная память аккуратно описаны подробности, нюансы. И как в жизни в памяти сохраняется не событие, которое может остаться незавершенным, а настроение от него и эмоция - это даёт импульс к собственной памяти, в результате книга трогает.
жаль закончилась!

Книга для семейного чтения. Читаем, и рассуждаем с удовольствием всей семьёй. Самое главное то что можем вспомнить о схожих ситуациях и сравнить поведение в те моменты с поведением героев. Приятно читать современного российского автора

Книгу получила в подарок, прочитала с удовольствием, уже дождалась вторую книгу. Тут все про детство, простое, но в то же время очень реалистичное и захватывающее повествование, как будто читаешь о своём детстве: те же переживания, страхи, желания или капризы...

Родом из детства
Передо мной очень занятная книга, действительно, история одного присутствия. Ты сторонний наблюдатель, а мимо тебя неровным детским шагом проходит чужая жизнь. На именной табличке неровным почерком выведено «Саша Фурман, г. Москва». Вам кажется, что это нелюбопытно? Чужое детство? А вы представьте. Детство без выдуманных историй, наполненное, как радостью, так и горькой сладостью первых грехов, болью признанных ошибок и разбившихся о взрослость надежд. О таком детстве может говорить далеко не каждый, а написать об этом тем более.
Шаги становятся все более широкими, и вместо двухлетки со страниц на тебя игриво смотрит первоклашка. Ну, а дальше тоже совсем не райская школа. Тут тебе и драки, и бойкоты, и публичный позор. Как слайды в проекторе меняются зарисовки Фурмановской действительности, картинка, стоит перед глазами минуту и ее подгоняет другая. Получается своего рода калейдоскоп одного детства.
Книга вкусна еще и тем, что своему читателю она дарит забытую Москву. 60-70 –е прошлого века: кафе-мороженое на Горького, Пушкин, стоящий спиной к «России», больничный запах Страстного бульвара (Екатерининская больница тогда – современный центр медицины, а не еще одно здание под снос), дворы Петровки и Каретного ряда, пустынный «Эрмитаж» (и в нем не горят с известной периодичностью рестораны и клубы)… И вся эта Москва истоптана ногами главного героя, в той самой потерянной Москве ему знакомы все закутки и переулки, и ты, шагая, за Сашей Фурманом переживаешь ее вновь. Ту, старую Москву, с фотографий своего детства.

У меня с книгами, посвящёнными детям и детству, особые взаимоотношения. Даже не тесные, даже не близкие, а любовные. А уж как любят этот жанр писатели! И современные, и классики. И жанр особый выдумали – роман-становление. Я вообще-то жуткий консерватор в книжной личной жизни, долго присматриваюсь к авторам (особо к современным), копаюсь, как капризный ребёнок копает вилкой разваренное тело рыбы (простите за образную наготу). Ну вот. И к этой книге присматривалась долго, оценивала силу своего желания. Но любопытство пересилило, решилась. Прочитала.
Мне…не то чтобы понравилось, не то чтобы не понравилось. Мне нормально. В смысле эта книга. Нормально (позаимствую словечко у подростка, который так отвечает на вопрос родителей «Ну как дела в школе?»).
Надо отдать должное: книга читается с удовольствием. Проста для восприятия. Кому-то даже близка. Однако мне кажется, что именно этот эффект узнаваемости-себя-в-книге – это авторский ход. Всем понятны и до боли близки изображаемые в книге явления и люди: дача, детсад, бабушка, дедушка, сломанная игрушка, школа. Автор бесцеремонно играет нашими чувствами: нам иногда становится стыдно, неудобно за героя (автоматически за себя). Однако в определённый момент осеняет: надоело, скучно. И берёт тоска по Аксакову с его "Детскими годами...", и по "Детству" Толстого, и по Бунину, конечно.
По-моему, дело в том, что "Книга Фурмана" не предлагает нам, читателям, ни малейшей возможности выйти за пределы этого наполненного событиями и переживаниями мира героя-ребёнка. Мы не видим иных точек зрения, мы взяты в плен Фурманом. А он, в силу того что ребёнок, не может ещё анализировать своих чувств и поступков. И поэтому очень не хватает аналитического, если хотите, морального начала в этой книге. С моей точки зрения, это её главный минус. Могу сравнить это с рассматриванием любительских фотографий с чужой свадьбы: эмоционально, откровенно, напыщенно, но быстро надоедает. Особенно без комментариев непосредственных участников.
Книга предлагает нам и загадку. Призывает самим разобраться, где название, где подназвание, а где имя автора. На обложке мы не находим сведений об авторе книги. И в этом не только очередная постмодернисткая проделка, но кое-что посущественнее. Автор книги одновременно является героем. Ново? Нет. Однако автор сознательно дистанцируется от своего героя-себя. И делает это всеми возможными способами: пишет не от 1-го лица, довольно безжалостен по отношению к своему герою. И вообще, делает всё возможное, чтобы максимально объективировать субъективное (извините за выражение - больше не буду).
Итак, если сказать по-другому, "Книга Фурмана" - это сокрытие автора и вытаскивание на первый план именно героя, которому и принадлежит эта книга, как принадлежат ему же чувства, события, переживания, описываемые тут.
Эта книга может состояться в нашей читательской жизни, только если мы примем условия игры, установленные автором. А автора как бы и нет, ушёл в самоволку. И если мы захотим поиграть этой странной «игрушкой», она нам даже может понравиться.

Книга понравилась, прочитала с интересом, но без особого трепета или восторга. Перечитывать желания не возникло. Подарила.